На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Мир так интересен!

2 093 подписчика

Свежие комментарии

«Я это или нет?»: удивительная история, спасшая Юрию Левитану жизнь

Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза…’ Эти слова у нескольких поколений ассоциируются именно с голосом Левитана, который называли ‘Голосом эпохи’ и ‘Голосом Победы’.

В годы Великой Отечественной войны почти никто не знал в лицо диктора Левитана, первым переживавшим у микрофона все трагедии и радости страны, который регулярно зачитывал сводки Совинформбюро, а также приказы И.

В. Сталина. Уникальный баритон этого человека собирал вокруг радиоточек все население страны, его голоса ждали миллионы жителей Советского Союза.

Голос Москвы стал врагом номер один для Третьего рейха; за голову Левитана была назначена награда в 250 тысяч марок. Гитлер отдал распоряжение, чтобы ненавистный диктор был ликвидирован и для этой цели была подготовлена спецгруппа, которую собирались забросить в Москву.

Но, как известно, «минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь». Сталин высоко ценил Левитана, уважал как профессионала, но не простил бы ему и крохотного просчёта.

Рассказывает Юрий Левитан Случилось это в 1952 году, еще при Сталине. Хоть он и был отъявленный антисемит, но голос мой по радио ему импонировал. Говорят, еще до войны, он сказал на Политбюро: «Я думаю, что все важные сабития должэн гаварить по радио товарищ Левитан». Я читал в Отечественную войну все сообщения Совинформбюро и в «Последнем часе», перечислял, когда и из скольких орудий будет салют. Радио начинало говорить в шесть утра. Когда было важное правительственное сообщение, мне с вечера звонили в мою коммунальную квартиру и сообщали, что в полпятого утра за мной заедет машина. Если трубку брал мой сосед-алкаш, он кричал мне: «Борисыч, тебя с радива.

Пойдешь ротом деньги зарабатывать». И вот, звонят мне с вечера — завтра читать что-то важное. А выступали тогда только в прямом эфире, записей еще не существовало, да и документ давали в последний момент.

А часов в двенадцать — у меня сердечный приступ. Вызвали «скорую». Врач: «Немедленно в больницу». Я говорю: «Да вы что? Мне правительственное сообщение в шесть утра читать». Врач: «Какие там шесть утра. Дай вам Бог вообще оклематься». Я потерял сознание.

Очнулся в больнице. В голове страшные мысли: что будет, если я утром не выйду в эфир. Это же смерть без всякого инфаркта. Проносится такая картина: товарищ Сталин в шесть утра включает радио и слышит, что читает не еврей Левитан, а кто-то другой. Вызывает Берию:

— Лаврентий, а пачему не Левитан гаварит по радио? — Он заболел, товарищ Сталин. — Нам не нужны бальные дикторы. У нас нэт нэзаменимых людей. — Понял, товарищ Сталин. Примем меры.

И вот я уже на нарах.

Вскоре приехали в больницу первый зам. Председателя Всесоюзного радио и главный редактор «Последних известий». Стали умолять врачей, чтобы отпустили меня хоть на один час. Те отвечают: «Берите, но мы гарантируем, что живым вы его не довезете. Он не транспортабелен».

И вот — шесть утра. Позывные Москвы. Естественно, я не сплю. Сердце сжалось еще больней. Что-то сейчас будет. И вдруг… я слышу свой собственный голос, читающий новое Постановление ЦК. Сомнений нет — это я. Все мое. И тембр, и интонации, и паузы, и даже вдох мой.

Показалось, что я схожу с ума. Или уже сошел. На худой конец — слуховые галлюцинации.

Что же произошло? Ночью на радио объявили аврал. Начальники знали, что и они тоже будут ходить в виноватых. По телефону вызвали всех работников. Вопрос один — что делать?

И тут кто-то вспомнил, что на одном актерском сборище щупленький еврей, недавний выпускник ГИТИСа, делал пародии на Бориса Андреева, Петра Алейникова, Василия Меркурьева и других, в том числе и на меня. Один в один. Но ни имени его, ни где живет — никто не знает. Есть только описание внешности. Тотчас разбудили директора ГИТИСа. Он уже будил, кого ему надо. Вычислили.

В общем, часа в четыре домой к молодому актеру заявились два чекиста, разбудили — парень, конечно, страшно перепугался — его в машину и на радио. Дали текст, заперли на ключ в дикторской, чтобы он текст освоил. Минут через сорок он попросил послушать, как он читает. Повели в студию, и он через микрофон прочитал все Постановление.

Слушавшие минуту молчали, потом зааплодировали. У женщин выступили слезы. Спас всех.

Это был в дальнейшем известный артист эстрады, непревзойденный мастер пародий Геннадий Дудник. Позднее мы с моим дублером познакомились, и я подарил ему золотую печатку с надписью: «За спасение диктора».

Ссылка на первоисточник
наверх